Герцог полуночи - Страница 19

Но в Пелем-Хаусе все было огромным.

Потягиваясь, Артемис вспоминала длинный стол в необъятной столовой, где они обедали накануне вечером. Кроме нее самой, Пенелопы, мисс Ройял и герцога Скарборо, гостями были лорд и леди Ноукс — обоим за пятьдесят, — миссис Джиллетт, хорошо известная в обществе своей склонностью к сплетням, мистер Баркли — мужская версия миссис Джиллетт, лорд и леди Оулдершо, политические единомышленники пожилого герцога, и, наконец, мистер Уоттс, также его политический союзник. Артемис была рада увидеться с леди Фебой и мисс Пиклвуд, которые тоже были там, но, к сожалению, прошедшим вечером она не имела возможности поговорить с леди Фебой. Они сидели на противоположных концах стола, а вскоре после окончания трапезы Феба ушла к себе.

Поднявшись с постели, Артемис надела свое обычное платье из коричневого сержа. У нее оставалось еще несколько часов до того, как Пенелопа проснется и будет нуждаться в ней, и за это время Артемис собиралась сделать то… что ей очень хотелось сделать.

Тихо выбравшись из комнаты, она окинула взглядом широкий коридор — коридор был пуст, если не считать проходившей мимо служанки. Приподняв юбки, Артемис побежала в глубину дома, к широкой лестнице — но не такой величественной, как в парадной части дома. Осторожно спустившись по ступеням — нет-нет, она вовсе не делала ничего запрещенного, просто ей не хотелось привлекать к себе внимание и отвечать на вопросы, — Артемис взялась за ручку двери. Ручка легко повернулась, и Артемис, открыв дверь, проскользнула в нее и оказалась на задней террасе. Затаив дыхание, она смотрела на слугу, быстро проходившего мимо нее. Когда он ушел, Артемис сбежала вниз по лестнице и вошла в парк.

В розовато-сером предрассветном свете аккуратно подстриженные кусты казались темными и мрачными. Медленно шагая по усыпанной гравием дорожке, она проводила рукой по жестким листьям кустарников. На ней не было ни шляпы, ни перчаток — ужасное нарушение этикета. Леди никогда не выходят из дома без шляпы, ведь от солнца на лице появляются веснушки — даже если его нет.

Но она никогда не была настоящей леди.

Кусты закончились перед просторной травянистой лужайкой, и Артемис, подчинившись внезапному порыву, наклонилась и сняла туфли и чулки. Держа их в руке, она по покрытой росой траве побежала к небольшой роще.

Добежав до крайних деревьев, Артемис остановилась, тяжело дыша. Сердце ее гулко билось, но на губах играла улыбка. Прошло очень много времени с тех пор, как она была за городом.

У графа Брайтмора, естественно, было загородное поместье, но ни он, ни Пенелопа никогда туда не ездили — слишком любили город. Артемис много лет не выезжала из города и не бегала по траве в свое удовольствие с тех пор…

Да, с тех пор как была вынуждена покинуть дом своего детства.

Она выбросила из головы грустные мысли. Время драгоценно, и не было смысла тратить его, оплакивая прошлые несчастья.

Солнце уже взошло, свежее и восхитительно новое, и Артемис на цыпочках побрела среди деревьев, осторожно ступая — ноги ее стали слишком нежными, так как она давно уже не бродила босиком по лесу.

Конечно, Артемис понимала, что на самом деле это не лес, а ухоженная роща, казавшаяся дикой благодаря постоянным заботам садовников, — но пусть это будет лесом, решила она.

У нее над головой птицы, просыпаясь, радостными песнями встречали новый день; вверх по стволу дерева пробежала белка и, притаившись, ждала, когда Артемис пройдет мимо; под ногами мягко шелестели листья, но иногда она ступала на голую землю, холодную, но все же приятную.

Ей сейчас казалось, что она могла бы навсегда остаться здесь — сбросить одежду и превратиться в дикое существо, покинувшее общество и цивилизацию, чтобы стать еще одним лесным обитателем. Ей не нужно было бы возвращаться назад, не нужно было бы кланяться тем, кто считал ее ниже себя или просто не замечал, словно она — обои на стенах.

Да-да, она могла бы быть свободной!

Но кто тогда будет заботиться об Аполло? Кто будет навещать его, приносить ему еду и рассказывать всякие истории, чтобы он по-настоящему не сошел с ума? Ведь он погиб бы в Бедламе, — а она не могла допустить, чтобы такое случилось с любимым братом.

Заметив впереди, среди деревьев, какое-то движение, Артемис остановилась и прижалась к толстому стволу. Это не означало, что она испугалась — кто бы там ни был, — просто ей нравилось быть одной, хотелось подольше насладиться уединением.

Внезапно она услышала шумное дыхание — и сразу же оказалась в окружении собак. Если говорить точно, трех собак — двух борзых и охотничьего спаниеля, весело вилявшего своим восхитительно пушистым хвостом. Несколько секунд Артемис и собаки просто приглядывались друг к другу. Затем она осмотрелась, но в «лесу», казалось, больше никого не было — словно собаки самостоятельно отправились на веселую прогулку.

— Значит, вы одни? — Артемис протянула к ним руку.

Услышав ее голос, спаниель с любопытством вытянул нос к ее пальцам и раскрыл пасть — словно смеялся. Она потрепала его шелковые уши, и тогда борзые ринулись вперед, чтобы выразить ей свое расположение.

Улыбнувшись, Артемис отступила и продолжила свою прогулку, а собаки побежали впереди нее. Они убегали вперед и, сделав круг, возвращались, чтобы обнюхать ее пальцы и уткнуться носами ей в руку — как будто просили разрешения снова убежать.

Артемис брела без всякой цели, не заботясь о том, куда придет. И вдруг деревья расступились — и впереди открылся пруд. На покрытой рябью воде играли лучи солнца, а в дальнем конце пруда находился мостик, ведущий к маленькой башенке на другой стороне.